"Нынче снежно, и метёт со страшной силой, а до этого морозило — как здрасьте. Не сочувствуй, я не жалуюсь, Василий. Снег зимой — не наказание, а счастье.
В нём бредёшь, бразды пушистые взрывая, хвост трубой, вибриссы дыбом, шерсть искрится. Снег, Василий, штука, в целом, мировая. И мороз. Но не тогда, когда за тридцать. читать дальше =^‥^=
Посылаю фунт сушёной рыбьей спинки: голавли, язи; копчёную миногу. Как там Марс, Василий? Яблони, тропинки? Расплодились грызуны? Пора б, ей-богу.
Всё мяучишь о несбывшемся, вчерашнем? Брось, Василий. Память, грёзы — суть, пустое. Вместо тысячи вопросов о пустяшном только: "Мыши, где купить и сколько стоят?"
=^‥^=
Пусть и впрямь, Василий, лапки — это клёво, но позволить когти стричь — ужасно глупо. Если выпало родиться мышеловом, лучше снег в России, чем на Марсе купол.
Знаю : блохи, псы, машины. Куклачёв. Но за пичужку, что сожрал, не сунут в клетку. Да, котят в России топят. Чаще чёрных. Тех, кто выплыл — холостят довольно редко.
=^‥^=
Помнишь Мурку из подвала? С рыжей спинкой? Ты с ней спал ещё на пне за гаражами. Не поверишь, оказалась абиссинкой! Так-то, Вась. Теперь в питомнике. Рожает.
Ты вернулся бы, Василий, право слово. Что в том Марсе? Сушь, песчаные пиявки. Ни мышей, ни крыс для доброго улова. Прилетай. Жуков поищем в летней травке.
=^‥^=
Снегопад утих, спускаются потёмки. Я – к дверям, сопровождаемый рабыней. На ходу играю бантом на тесёмке, там слова с неясным смыслом «Старший Плиний».
«Книга первая. Вселенная и космос». Уроборос символизма, да, Василий? Двери настежь. Млечный Путь раскинул космы Над котами, над снегами, над Россией.