Если нет последствий, значит, нет и ошибки
Ну что я все рассказываю о кошатинке, а никак еще ее не описала внешне. Алиска – копия своей мамаши-кошки. Очень похожа на кошатинку, которая изображена на пакетиках Вискас. Папаша ее был типичный британец – серый, большой и спокойный как питон.
Цвет у Алиски называется – голубовато-кремовый. Красиво звучит, но я просто его обозначаю так – серая мыша в полосочку, и с рыжинкой легкой. Сама она мелкая с детства. Во взрослом состоянии весит 3,5-4 кг, и так уже все время, но в этих пределах.
Мордочка маленькая, по сравнению с теми мордахами, какие есть у британцев. Ну ничего. Мы к Алиске уже привыкли, любим, для нас она уже стала красавицей, и лучше и не бывает.
Порой я отцу говорю – когда он начинает с Алиской разговаривать – какая она красивая – а помнишь, что ты о ней говорил раньше? Отец спокойно говорит – а ничего я не говорил, она мне сразу понравилась.
Конечно, я смеюсь с этих его слов, да ладно, Бог с ним.
Так вот, волею судеб попала я как-то в больницу – надо было делать операцию. Для меня все эти события – сама болезнь, обследования, потом – больница – были настоящим стрессом.
Я сама по врачам практически никогда не ходила, настолько редкие были эти посещения. Приходилось мне ходить по врачам с родителями, которые болели и очень. Ничего не поделаешь – возраст большой и болезни, соответственно тяжелые.
И вот улеглась я на операцию, предварительно договорившись с друзьями, чтобы приходили к отцу и помогали ему – покушать приготовить, продуктов купить, если надо. Хотя вроде продуктами его затоварила на неделю.
А кормление и уход за кошкой легли на отца.
Переживала я и за отца, и за Алиску. За себя как-то не очень, не до того было, т.к. я человек общительный, с народом болящим перезнакомилась, шаталась по палатам – общалась, ко мне приходили из других палат – тоже общаться. Ну а чем еще заниматься – рассказывали о своих болячках, т.к. отделение было хирургическое, все лежащие там шли на операцию. Единственно, что я сразу настроилась побыстрее выйти на свободу – т.е. домой выписаться. И как только пришла в себя после наркоза, стала думать, что пора бы и до дому. Лежала я там недолго, все время говорила врачу о том, что у меня все прекрасно, и пойду ка я домой.
Дома у меня все было нормально, друзья – подруги навещали отца, навещали меня и сообщали все новости. Естественно, меня также интересовало, как там Алиска без меня. Ничего, очень себе хорошо ей было. Отец то рядом был, а это основное для нее.
И вот возвратимшись я домой. Алиска особо не отреагировала, только все меня обнюхивала.
На ночь я решила закрыть дверь в свою комнату, а то Алиска, думаю, начнет на меня прыгать, как она время от времени делала, а я ж пока болящая, еле живая. Действительно, слабая была до ужаса. Сил не было вообще.
А Алиска у нас привыкла, что двери в мою комнату открыты, и вообще дверей закрытых она в принципе не любит.
Итак, закрыла я дверь и улеглась спать. Спать не пришлось. Вскоре раздалось царапание, мявканье, потом ор, но я мужественно дверь не открывала. Да и вообще лишний раз встать было очень тяжко.
Все стихло. Я стала засыпать. И вдруг в дверь раздались удары. А двери раньше, до ремонта были у нас – ого-го, дерево настоящее. И вот представьте, удары, да сильные, как будто кто ногой колотит, такой силы. Я сначала испугалась, т. к. не поняла – что это. А потом с ужасом подумала – неужели Алиска?!
Как подскочила, откуда и силы взялись, дверь распахнула – да, Алиска билась в дверь. До сих пор не пойму – она головой что ли билась? Видимо, разбегалась и билась. Когда я открыла дверь, она встрепанная сидела на пороге комнаты, смотря куда-то в сторону, но не на меня, изображая, что она просто мимо шла, а тут вдруг дверь открылась.
Ну что мне было делать? Я ей говорю – и чего сидишь, не заходишь, заходи, раз уж рвалась. Алиска спокойно, не торопясь, с чувством собственного достоинства, зашла в комнату, походила и вышла. Но я не рискнула больше закрывать дверь.
За кошку испугалась.
Алиска, наверно, поняла, что мне нужна помощь. И из всех своих кошачьих сил стала меня лечить.
Ну, это уже другая история.
Цвет у Алиски называется – голубовато-кремовый. Красиво звучит, но я просто его обозначаю так – серая мыша в полосочку, и с рыжинкой легкой. Сама она мелкая с детства. Во взрослом состоянии весит 3,5-4 кг, и так уже все время, но в этих пределах.
Мордочка маленькая, по сравнению с теми мордахами, какие есть у британцев. Ну ничего. Мы к Алиске уже привыкли, любим, для нас она уже стала красавицей, и лучше и не бывает.
Порой я отцу говорю – когда он начинает с Алиской разговаривать – какая она красивая – а помнишь, что ты о ней говорил раньше? Отец спокойно говорит – а ничего я не говорил, она мне сразу понравилась.
Конечно, я смеюсь с этих его слов, да ладно, Бог с ним.
Так вот, волею судеб попала я как-то в больницу – надо было делать операцию. Для меня все эти события – сама болезнь, обследования, потом – больница – были настоящим стрессом.
Я сама по врачам практически никогда не ходила, настолько редкие были эти посещения. Приходилось мне ходить по врачам с родителями, которые болели и очень. Ничего не поделаешь – возраст большой и болезни, соответственно тяжелые.
И вот улеглась я на операцию, предварительно договорившись с друзьями, чтобы приходили к отцу и помогали ему – покушать приготовить, продуктов купить, если надо. Хотя вроде продуктами его затоварила на неделю.
А кормление и уход за кошкой легли на отца.
Переживала я и за отца, и за Алиску. За себя как-то не очень, не до того было, т.к. я человек общительный, с народом болящим перезнакомилась, шаталась по палатам – общалась, ко мне приходили из других палат – тоже общаться. Ну а чем еще заниматься – рассказывали о своих болячках, т.к. отделение было хирургическое, все лежащие там шли на операцию. Единственно, что я сразу настроилась побыстрее выйти на свободу – т.е. домой выписаться. И как только пришла в себя после наркоза, стала думать, что пора бы и до дому. Лежала я там недолго, все время говорила врачу о том, что у меня все прекрасно, и пойду ка я домой.
Дома у меня все было нормально, друзья – подруги навещали отца, навещали меня и сообщали все новости. Естественно, меня также интересовало, как там Алиска без меня. Ничего, очень себе хорошо ей было. Отец то рядом был, а это основное для нее.
И вот возвратимшись я домой. Алиска особо не отреагировала, только все меня обнюхивала.
На ночь я решила закрыть дверь в свою комнату, а то Алиска, думаю, начнет на меня прыгать, как она время от времени делала, а я ж пока болящая, еле живая. Действительно, слабая была до ужаса. Сил не было вообще.
А Алиска у нас привыкла, что двери в мою комнату открыты, и вообще дверей закрытых она в принципе не любит.
Итак, закрыла я дверь и улеглась спать. Спать не пришлось. Вскоре раздалось царапание, мявканье, потом ор, но я мужественно дверь не открывала. Да и вообще лишний раз встать было очень тяжко.
Все стихло. Я стала засыпать. И вдруг в дверь раздались удары. А двери раньше, до ремонта были у нас – ого-го, дерево настоящее. И вот представьте, удары, да сильные, как будто кто ногой колотит, такой силы. Я сначала испугалась, т. к. не поняла – что это. А потом с ужасом подумала – неужели Алиска?!
Как подскочила, откуда и силы взялись, дверь распахнула – да, Алиска билась в дверь. До сих пор не пойму – она головой что ли билась? Видимо, разбегалась и билась. Когда я открыла дверь, она встрепанная сидела на пороге комнаты, смотря куда-то в сторону, но не на меня, изображая, что она просто мимо шла, а тут вдруг дверь открылась.
Ну что мне было делать? Я ей говорю – и чего сидишь, не заходишь, заходи, раз уж рвалась. Алиска спокойно, не торопясь, с чувством собственного достоинства, зашла в комнату, походила и вышла. Но я не рискнула больше закрывать дверь.
За кошку испугалась.
Алиска, наверно, поняла, что мне нужна помощь. И из всех своих кошачьих сил стала меня лечить.
Ну, это уже другая история.
