[Бродячий огонек]

@темы: КОТографии

---

Йог

[kassid]

@темы: КОТографии

---

[kassid]

@темы: КОТографии, ПоКОТушки - кошачий юмор

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

О.Подпалова, Г.Митрофанова "Не подбирайте бродячих котов!"

Когда молодая волшебница выбрала изгнание вместо смертной кары, она думала, что закончит свою жизнь в глубинке на окраине королевства. Так и случилось бы, не подбери девушка бездомного кота. С его появления в ее доме и начались все странные, опасные и совершенно невозможные события, заставившие магичку ввязаться в политические игры сильных мира сего, не раз рискнуть своей жизнью, найти новых друзей, любовь и истинное призвание...
читать

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

А.Волгина "Первый год комом"

Значит так, хочу: неограниченные возможности, исключительный дар и небывалые способности. Желательно все и сразу! Ау??! Меня кто-нибудь слышит? Может, и слышат, конечно, но выдавать полным списком не спешат! А если точнее, то и неполным тоже, да и вообще НИКАКИМ! Впору рыдать в голос! Только не на ту нарвались! Подумаешь, все не как у людей, так мы привыкшие. Тем более, что трудности преодолевать не одной придется, а с другом и котом — говорящим!
читать

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

[Бродячий огонек]

Если я встал посреди ночи, значит, меня кто-то разбудил. Если меня кто-то разбудил, значит, дело срочное. Итак, кот, я слушаю тебя!

@темы: ПоКОТушки - кошачий юмор

---

[kassid]

@темы: КОТографии

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Н.Щерба "Котам, с ключом в зубах, не доверяйте"

Вовка – мой настоящий, самый лучший друг.

Мы с ним очень непохожие: я сам по себе тихий, даже застенчивый. Хотя нет, осторожный. А Вовка наоборот, отчаянный и бесшабашный, «сорвиголова», как говорит его мама. Мы учимся в параллельных классах, и даже в спортивные секции ходим разные, Вовка – на бокс, а я – на шахматы (так папа мой захотел).

Но у нас есть общее дело: гулять по разным улицам и переулкам, пустырям и свалкам, воображая, что мы путешественники или исследователи, или даже великие первооткрыватели – покорители новых неразгаданных миров.

Эх…

А ведь всё началось два года назад, с Кривой улицы. Да, именно в тот день случилось то, что перевернуло нашу беззаботную радостную жизнь с ног на голову…

Мы с Вовкой, привлечённые необычным и смешным названием улицы, свернули в тихий, зелёный переулок, но ничего особенного не встретили: малыши, возящиеся в песочницах, шепчущиеся бабки на лавочках, несколько мальчишек на велосипедах.

– А, пошли отсюда, – разочаровано протянул Вовка, и я с ним тот час же согласился, как неожиданно заметил кота.

Чёрный, довольно крупный кот вырулил из первого подъезда пятиэтажки, воровато оглядываясь по сторонам, держа в зубах что-то тёмное и блестящее. Увидев нас с Вовкой, он замер. Я шикнул на котяру и тот, уронив ношу, жалобно мяукнул и скрылся в кустах. На меня никто не обращал внимания и я поднял с земли загадочный предмет.

Это был ключ. Длинный, потемневший от времени, железный ключ с красивыми, узорчатыми зубцами на бородке.

– Ух ты, – восхитился за моей спиною Вовка, – классная вещь! Кажись, старинный какой-то.

– Интересно, чей он? – я задумчиво покрутил ключ в руке.

Между тем, погода начала быстро портиться. Даже очень быстро. Ветер усилился, небо набухло и почернело, нависнув над городом огромными, пузатыми тучами.

Двор стремительно опустел.

– Слушай, – жарко зашептал мне в ухо Вовка, оглядываясь, – если есть ключ, значит, есть и дверь, – он усмехнулся. – Кот из этого подъезда вышел, верно? А ключ непростой, явно не от квартиры… Может, заглянем в подвал, а?

Я поёжился. Идея, конечно, хорошая, но сулит некоторые неприятности: в прошлом году мы забрались в подвал родной девятиэтажки и встретили дворника дядю Мишу, как раз закрывающего свои мётлы-вёдра. Ух, и попало нам тогда от родителей!

Но ключ приятно тяжелел в моей руке, маня и завлекая, обещая удивительные сюрпризы. А ветер, распаляясь, дул всё сильнее, тучи пыжились, будто от злости, и, наконец, прорвались первыми гневными каплями, не оставив нам выбора.

– Бежим туда, – Витька схватил меня за руку, и мы прыгнули в чёрное нутро незнакомого подъезда, откуда вышел странный кот, имевший тягу к ключам.

Теперь, по прошествии двух лет, мне казалось странным обстоятельство, что я совсем не придал значения тому, что кот нёс в зубах не колбасу, не кусок мяса или, скажем, дохлую мышь, а именно железный ключ.

Дверь в подвал была приоткрыта, оттуда шёл слабый электрический свет, и Вовка решительно ступил на узкую лестницу, ведущую вниз. Я, не без опаски, последовал за ним, и вскоре мы очутились в тесном, плохо освещённом полуподвальном коридоре с низким, сводчатым потолком.

– Ух ты, как в старинном погребе, – восхитился Вовка.

– Откуда ты знаешь, какой с виду старинный погреб? – поддел я друга, но в душе согласился: замечательный подвал – жуткий, мрачный, таинственный.

Вдоль стен тянулись обитые железными полосами двери, – «камеры пыток», как тут же окрестил их Вовка, а на полу были настелены ровные, жёлто-серые доски, – «корабельная палуба!» – восхитился я. И мы пошли по коридору, скрипя дощатыми половицами, пробуя дверные ручки, – но все двери были закрыты.

– Давай испытывать твой ключ, – предложил Вовка и протянул руку.

Но я отстранил его, и сам вставил ключ в первую замочную скважину. Вернее, попытался, ибо ключ не подошёл. И тут мне пришла в голову тревожная мысль – возможно, мы вторгаемся в чужую собственность, а это чревато всякими неприятностями. Я сказал об этом Вовке.

– Ты что! – возмутился он. – Мы же только заглянем и всё! А ключ оставим в скважине замка. Да нам ещё спасибо скажут за это!

Ключ подошёл к самой последней двери. Он легко проник в замочную скважину, повернулся два раза, и дверь с лёгким щелчком открылась.

А вот этого мы никак не ожидали: перед нами дрожала серая дымовая завеса.

Сначала мы подумали, что начался пожар, но вот какая штука: туман клубился и извивался, словно состоял из сотни маленьких тучек, вздумавших побегать друг за другом, но ни на сантиметр не переступал порога загадочного помещения. А ещё оттуда тянуло сыростью и плесенью.

– Как ты думаешь, что это? – спросил я дрожащим голосом. Честно говоря, я же не был таким смелым, как Вовка. Поэтому, завидев нечто совершенно непонятное, порядком струсил.

Но Вовка всегда был очень храбрым, это точно… И сейчас, лишь чуть-чуть помедлив, он быстро погрузил руку в туман и тут же отдёрнул. Ничего страшного не произошло. Тогда Вовка решил погрузить две руки.

– Там холоднее, в тумане, – изрёк он с видом настоящего исследователя. – Будто в холодный кисель окунаешься.

– Идём домой, – струсил я окончательно, – это мне не нравится.

– Нет, – решительно заявил Вовка. – Я хочу узнать, что за туманом.

И шагнул в серую мглу.

Знаете, я конечно боязливый и осторожный, но оставить друга одного, в неизвестном месте… Поэтому, крепко зажмурившись и зажав рукой нос, я ринулся вслед за Вовкой.

Ощущение было такое, будто я нырнул в густой суп или манную кашу, но разобраться не успел, ибо сразу выскочил – туман длился не более полутора метров, а может, и меньше.

Закрытые веки резко обожгло огнём. После леденящего тумана данное обстоятельство вызвало чуть ли не состояние шока. Мне понадобилось некоторое время, чтобы попытаться открыть глаза и то, они всё равно слезились. Место, куда я попал, оказалось необыкновенным: узкий и длинный коридорчик, сильно искривлённый в одну сторону, а кроме того – стены, потолок и пол были сплошь укрыты зеркалами. Странный, голубоватый свет, шедший неизвестно откуда, отражался в их бессчётном количестве, и создавалось впечатление, будто здесь находится добрая сотня включенных электрических ламп.

Дым исчез. Вместо него позади меня имелось ровное гладкое зеркало. Но когда я тронул его рукой, оно с лёгкостью поддалось, приоткрывая туманную «штору». Я облегчённо вздохнул, – хоть с этим всё было в порядке…

Вовки нигде не было. Разувшись, чтобы обозначить место, откуда вышел, я двинулся вперёд по коридору, по левой стороне. Пол мягко пружинил под ногами, глаза привыкали к необычному свечению.

Зеркала, зеркала, зеркала… Странно, но сам коридор как-то странно загибал вправо, как будто по кругу, и я не очень удивился, увидев вскоре свои синие кроссовки, темнеющие на зеркальном полу. Я пришёл обратно, но Вовки-то не встретил! И ещё, передо мной клубилась туманная завеса – выход наружу… Кто-то открыл её? Вовка?

И вдруг из тумана вынырнул кот. Тот самый чёрный кот, которого я спугнул на улице. Не обращая на меня никакого внимания, он, коротко мяукнув, затрусил по коридору, и направился так же, как и я, в левую сторону. Я так удивился появлению чёрного кота, что даже на мгновение позабыл про Вовку. Поэтому, заметив друга, показавшегося с левой стороны, где уже исчез кот, я очень обрадовался.

Но Вовка почему-то двигался спиной вперёд, пятясь как-то по-кошачьи: пружинистыми шагами.

– Вовка, представляешь, сюда тот самый чёрный кот пришёл! Проник через туман…

Вовка ничего не ответил, быстро продолжая пятиться, промелькнул возле меня и исчез за поворотом в правой стороне. Я только успел засечь, что глаза его были закрыты.

И тут меня начала бить крупная дрожь, как будто я погрузился в ведро со льдом по самую макушку. Странно как-то и неприятно видеть друга в таком непонятном состоянии. Что с ним происходит?

Не успел я как следует ужаснуться, как мимо меня прошмыгнул кот с чрезвычайно довольной мордой: животное, подняв передние лапы, двигалось на задних совсем по-человечьи – в противоположную Вовке сторону.

Мимо меня опять пронёсся Вовка и двигался он, хоть и спиной назад, но намного быстрее, чем в первый раз. Из другой стороны, описывая такие же круги, как и Вовка, стрелой промелькнул, раскинув лапы, кот, как будто пролетел, подхваченный порывом ветра…

Я застыл. Будто врос в проклятый зеркальный пол, и совершенно не знал, что предпринять.

А после стало ещё хуже! Началась полная катавасия: Вовка задвигался так быстро, что расслоился на тысячи одинаковых Вовок, как будто бегущих друг за другом тесной шеренгой. То же самое происходило и с котом, но в другую сторону. Вовки и чёрные коты так быстро замелькали, что перемешались во что-то пёстрое и неразборчивое, перед глазами у меня всё поплыло и я осел вниз.

Продолжение в комментах

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

[kassid]

@темы: КОТографии

---

[kassid]

Полосатое счастье



«Полосатое счастье» - это добрая и веселая история дружбы забитого ботаника и хитрого кота, выросшая в настоящую семейную сказку, полную удивительных приключений.
Жизнь 9-летнего Петьки Одинцова (в исполнении актера Ильи Копанца) совсем не была похожа на сахар — самый слабый в классе, очкарик-ботаник, у него совсем нет друзей, а еще он буквально опутан заботой своей бабушки Авроры по прозвищу «Крейсер», роль которой исполняет актриса Эвелина Сакуро... Но однажды Петька неожиданно для всех и, прежде всего, для самого себя совершает свой первый в жизни подвиг. Возвращаясь, домой из школы, он спас полосатого котенка, повисшего на высоченном дереве. Так он обрел пушистого друга Ваську, обладающего уникальной способностью менять жизнь окружающих его людей.
Благодаря котенку — «полосатому счастью», Петя превратится из «затюканного Эйнштейна» в настоящего героя, найдет в своей жизни цель, устроит личную жизнь бабушки и даже отыщет себе папу. Героев сериала ждет масса веселых, опасных и интересных приключений в каждой новой серии.
Неразлучная парочка натворит много дел и совершит немало подвигов в этом сезоне. В одной из серий неугомонный кот станет главным участником террористического акта, в другой лишит работы иногороднего студента МГУ, потом едва не доведет до смерти именитого профессора, а еще он расстроит одну свадьбу и случайно станет поводом к двум другим… В общем, скучать не получится!

смотреть

@темы: КОТтразведка - кошачье видео

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Анджей Сапковский "Золотой полдень"

Июльский полдень золотой
Сияет так светло... [1]
Льюис Кэрролл, «Алиса в Стране Чудес»

Полдень обещал быть просто изумительным, как и большинство тех прелестных полдней, которые существуют исключительно для того, чтобы проводить их в долгом-предолгом и сладком far niente[2], пока окончательно не утомишься роскошным ничегонеделанием. Конечно, столь благостного расположения духа и тела невозможно достичь просто так, за здорово живешь, без подготовки и без плана, а запросто развалившись где попало. Нет, дорогие мои. Это требует предварительной активности как интеллектуального, так и физического характера. Безделье, как говорится, надобно заслужить.

Поэтому, чтобы не терять ни одной из скрупулезно подсчитанных минут, из которых, как правило, и складываются эти роскошные часы, я приступил к делу, а именно: отправился в лес и вступил в него, проигнорировав установленную на опушке предостерегающую табличку «ОСТОРОЖНО: БАРМАГЛОТ». Без губительной в таких случаях поспешности я отыскал соответствующее канонам искусства дерево и влез на оное. Затем отобрал подходящую ветвь, руководствуясь при выборе теорией о revolutionibus orbium ccoelestium[3]. Что, чересчур умно? Тогда скажу проще: я выбрал ветвь, на которой в течение всей второй половины дня солнце будет пригревать мне шкурку.

Солнышко пригревало, кора дерева благоухала, пташки и насекомые распевали на разные голоса свои извечные песни. Я улегся на ветке, изящно свесил хвост, положил подбородок на лапы и уже собрался было погрузиться в вышеупомянутую благостную дрему, уже готов был продемонстрировать всему миру свое безбрежное к нему безразличие, как вдруг высоко в небе заметил темную точку.

Точка быстро приближалась. Я приподнял голову. В нормальных условиях я, возможно, и не снизошел бы до того. чтобы обращать внимание на приближающиеся темные точки, поскольку в нормальных условиях такие точки чаще всего оказываются птицами. Но в Стране, в которой я временно пребывал, условия нормальными не были. Летящая по небу темная точка при ближайшем рассмотрении могла оказаться, например, роялем.

Однако статистика уже неведомо в который раз оправдала свой титул царицы наук. Правда, приближающаяся точка не была птицей в классическом этого слова понимании, однако и до рояля ей было далеко. Я вздохнул, поскольку предпочел бы рояль. Рояль, если только он не летит по небу вместе с вращающимся стульчиком и сидящим на нем Моцартом, есть явление преходящее и не раздражающее ушей. Радэцки же — а это был именно Радэцки — умел быть явлением много шумным, утомительным и несносным. Скажу не без ехидства: это в принципе было все, что Радэцки умел.

— А нет ли у котов аппетита на летучих мышей? — проскрипел он, накручивая круги над моей головой и моей веткой. — Так нет ли у котов аппетита на летучих мышей, спрашиваю?

— Выметайся, Радэцки.

— Ax, какой ты вульгарный, Честер, хааа-хааа! Do cats eat bats?[4] Так нет ли у котов аппетита на летучих мышей? И нет ли, случайно, у летучих мышей аппетита на котов?

— Ты явно хочешь мне что-то сказать. Давай выкладывай и удаляйся!

Радэцки уцепился коготками за ветку повыше моей, повис головой вниз и свернул перепончатые крылышки, приняв тем самым более приятную для моих глаз внешность мыши из антиподов.

— А я что-то знаю! — тонко пискнул он.

— Наконец-то! Природа безгранична в милости своей.

— Гость! — запищала мышь, изгибаясь словно акробат. — Гость посетил Страну. Наста-а-ал весё-ё-ёлый дееень! У нас гость, Честер! Настоящий гость!

— Ты видел собственными глазами?

— Нет... — Он смутился, пошевелил огромными ушами и смешно покрутил блестящей пуговкой носа. — Не видел. Но мне об этом сказал Джонни Катерпиллер.

Несколько секунд меня не покидало желание как следует и не выбирая выражений отчитать его за то, что он нарушил мою сиесту, распространяя непроверенные слухи, однако я удержался. Во-первых, у Джонни «Блю» Катерпиллера было множество изъянов, но склонность к безответственному трепу и фантазированию не входила в их число. Во-вторых, хотя гости в Стране и были явлением достаточно редким, как правило, будоражащим, однако же случались весьма регулярно. Вы не поверите, но однажды к нам даже попал инка, вконец одуревший от листьев коки или какой-то другой доколумбовой пакости. Вот с ним была потеха! Он метался по округе, приставал ко всем, что-то излагал на никому не понятном языке, кричал, плевался, брызгал слюной, угрожал всем обсидиановым ножом. Но вскоре отбыл, причем навсегда, как и все. Отбыл эффектно, жестоко и кроваво. Им занялась королева Мэб и ее свита, обожавшая именовать себя Владыками Сердец. Мы называем их просто Червями. Les Coeurs[5].

— Я полетел, — неожиданно известил Радэцки, прервав мои размышления. — Лечу сообщить другим. О госте, стало быть. Ну, привет. Честер.

Я растянулся на ветке, не удостоив его ответом. Он его не заслужил. В конце концов, ведь котом был я, а он всего-навсего мышью, хоть и летучей, тщетно пытающейся выглядеть миниатюрным графом Дракулой.

Что может быть хуже, чем идиот в лесу?

Тот из вас, который крикнул, мол, ничто, был не прав. Есть кое-что похуже, чем идиот в лесу.

Это кое-что — идиотка в лесу.

Идиотку в лесу — внимание, внимание! — можно узнать по следующим приметам: во-первых, ее слышно на расстоянии полумили, во-вторых, каждые три-четыре шага она неуклюже подпрыгивает, напевает, разговаривает сама с собой, в-третьих, валяющиеся на тропинке шишки пытается пнуть ногой, но не попадает ни по одной.

И наконец, заметив вас, возлежащего на ветке дерева, восклицает «Ох!» и начинает на вас нахально пялиться.

— Ox! — сказала идиотка, задирая голову и нахально пялясь на меня. — Привет, котик!

Я улыбнулся, а идиотка, хоть и без того болезненно бледная, побледнела еще больше и заложила ручки за спину. Чтобы скрыть их дрожь.

— Добрый день, сэр котик, — пробормотала она, после чего сделала книксен. Не скажу, чтобы очень уж грациозно.

— Bonjour, ma fille[6], — ответил я, не переставая улыбаться. Мой французский, как вы догадываетесь, имел целью сбить идиотку с панталыку. Я еще не решил, как с ней поступить, но не мог отказать себе в удовольствии позабавиться. А сконфуженная идиотка — штука весьма забавная.

— Ou est chatte?[7] — неожиданно пропищала идиотка. Как вы, несомненно, догадались, это не была беседа. Просто первая фраза из учебника французского языка. Тем не менее — реакция любопытная.

Я поудобнее расположился на ветке. Медленно, чтобы не пугать идиотки. Я уже упоминал, что еще не решил, как поступать дальше. Конечно, я не боялся поссориться с Les Coeurs, узурпировавшими исключительное право уничтожать гостей и резко реагировавшими, если кто-то осмеливается лишить их этого права. Я, будучи котом, естественно, чихал на их исключительные права. Я чихал, кстати сказать, вообще на все права. Поэтому у меня уже случались небольшие конфликты с Les Coeurs и их королевой, рыжеволосой Мэб. Я не боялся таких конфликтов. Даже провоцировал их всякий раз, как только у меня было к тому желание. Однако сейчас я как-то особого желания не ощущал. Но свое положение на ветке поправил. В случае чего я предпочитал завершить дело одним прыжком, ибо гоняться за идиоткой по лесу у меня не было ни малейшего желания.

— Я никогда в жизни, — сказала девочка чуть дрожащим голосом, — не видела улыбающегося кота. Такого, как ты.

Я пошевелил ухом, дав ей понять, что ничего нового она мне не сказала.

— У меня есть кошка, — сообщила она. — Мою кошку зовут Дина. А как зовут тебя?

— Ты здесь гость, дорогая девочка. Так что вначале представиться должна ты.

— О, прошу прощения. — Она сделала книксен и опустила глаза. А жаль, поскольку глаза у нее темные и для человека очень красивые. — Действительно, это было невежливо. Первой должна была представиться я. — Меня зовут Алиса. Алиса Лидделл. Я оказалась здесь, потому что вошла в кроличью нору. Вслед за белым кроликом с розовыми глазами. На нем была жилетка. А в жилетном кармашке — часы.

«Инка, — подумал я. — Говорит понятно, не плюется, у нее нет обсидианового ножа. Но все равно — инка».

— Покуривали травку, мисс? — спросил я вежливо. — Глотали барбитуратики? А может, набрались амфитаминчиков? Ма foi[8], рановато же теперь детишки начинают.

— Не поняла ни словечка, — покрутила она головой. — Не поняла ни слова, котик, из того, что ты сказал. Ни словечка. Ни словечечка!

Она говорила странно, а одета была — только теперь я обратил внимание — еще страннее. Расклешенное платьице, фартучек, воротничок с закругленными уголками, короткие рукавчики с оборочками, чулочки... Да, черт побери, чулочки. И туфельки на ремешках. Fin de siecle[9], чтоб мне провалиться. Значит, наркотики и алкоголь скорее всего следовало исключить. Если, конечно, ее наряд не был костюмом. Она не могла попасть в Страну прямо с представления в школьном театре, где играла Маленькую Мисс Мафет[10], сидящую на песке рядом с пауком. Или прямо с вечеринки, которой юная труппа отмечала успех спектакля, горстями поглощая порошок. Именно это, после некоторого раздумья решил я, было наиболее вероятно.

— Тогда что же мы принимали? — спросил я. — Какое вещество позволило нам достичь особого состояния сознания? Какой препарат перенес нас в Страну Чудес? А может, мы просто неумеренно пили теплый gin and tonic?[11]

— Я? — покраснела она. — Я ничего не пила... То есть только один малюсенький глоточек... Ну, может, два... Или три... Но ведь на бутылочке была бумажка с надписью «Выпей меня». Это никак не могло мне повредить.

— Ну, буквально я прямо-таки слышу Дженис Джоплин[12].

— Простите?

— Не важно.

— Ты хотел сказать, как тебя зовут.

— Честер. К твоим услугам.

— Честер находится в графстве Чешир, — гордо сообщила она. — Я недавно учила в школе. Значит, ты Чеширский Кот? А как ты собираешься мне услужить? Сделаешь что-нибудь приятное?

— Просто не сделаю тебе ничего неприятного, — улыбнулся я, показывая зубы и окончательно решив все-таки отправить ее в распоряжение Мэб и Les Coeurs. — Считай это услугой. И не рассчитывай на большее. До свидания.

— Хм-м-м... — замялась она. — Хорошо, сейчас я уйду... Но сначала... Скажи, что ты делаешь на дереве?

— Лежу в графстве Чешир. До свидания.

— Но я... Я не знаю, как отсюда выйти.

— Я просто хочу, чтобы ты удалилась, — пояснил я. — Потому что если ты намерена выйти совсем, то это напрасный труд, Алиса Лидделл. Отсюда выйти невозможно.

— Не поняла?

— Отсюда невозможно выйти, дурашка. Надо было смотреть на обратной стороне бумажки. Той, что была на бутылочке.

— А вот и неправда, — задиристо заявила она. — Я погуляю здесь, а потом вернусь домой. Я должна. Я хожу в школу и не могу пропускать уроки. Кроме того, мама по мне соскучится. И Дина. Дина — моя кошка. Я тебе говорила? До свидания, Чеширский Кот. А не будешь ли ты настолько любезен, чтобы сказать, куда ведет эта тропинка? Куда я попаду, если пойду по ней? Там кто-нибудь живет?

— Там, — указал я легким движением головы, — живет Арчибальд Хейджо, для друзей просто Арчи, он еще больше чокнутый, чем мартовский заяц. Поэтому мы и зовем его Мартовский Заяц. А вон там живет Бертран Рассел Хатта, такой же чокнутый, как любой болванщик. Именно поэтому мы так и говорим: Болванщик. Оба, как ты уже, вероятно, догадалась — не в своем уме.

— Но у меня нет желания встречаться с безумными или сумасшедшими.

— Все мы здесь не в своем уме. Я не в своем уме. Ты не в своем уме.

— Ты говоришь сплошными загадками... — начала она, и глаза у нее вдруг сделались круглыми. — Эй-эй... Что с тобой? Чеширский Кот? Не исчезай! Не исчезай, пожалуйста.

— Дорогое дитя, — мягко сказал я. — Это не я исчезаю, это твой мозг перестает функционировать, теряет способность даже к горячечному бреду. Прекращает работать. Другими словами...

Я не докончил. Как-то не мог решиться докончить, дать ей понять, что она умирает.

— Я снова вижу тебя! — торжествующе воскликнула она. — Ты снова здесь. Не делай так больше. Не исчезай так неожиданно. Это ужасно. От этого кружится голова. До свидания, Чеширский Кот.

— Прощай, Алиса Лидделл.

Забегу вперед. В тот день я уже больше не бездельничал. Выбитый из сна и вырванный из благостной дремы, я не в состоянии был восстановить предыдущий настрой. Что делать, этот мир летит в тартарары. Никакого уважения и никакого почтения уже не проявляют к спящим либо просто отдыхающим котам. Где те времена, когда пророк Магомет, намереваясь встать и отправиться в мечеть и в то же время не желая будить прикорнувшего в рукаве его одеяния кота, отрезал рукав ножом? Никто из вас, ставлю что угодно, не решился бы на столь благородный поступок. Поэтому, полагаю, никому из вас не удастся стать пророком, бегайте вы хоть целый год из Мекки в Медину и обратно. Ну что ж, как Магомет коту, так и кот Магомету.

Раздумывал я не больше чем час. Потом — сам себе удивляюсь — слез с дерева и не очень спеша направился по узкой тропинке в сторону обиталища Арчибальда Хейга, именуемого, как я уже сказал, Мартовским Зайцем. Конечно, я мог, если б хотел, попасть к Зайцу за несколько секунд, но счел это чрезмерной любезностью, которая могла заставить Зайца подумать, будто мне что-то от него нужно. Может, немножко и было нужно, но проявлять это я не собирался.

Красные черепицы домика Зайца вскоре выстроились в охру и желтизну осенней листвы окружающих деревьев. А до моих ушей донеслась музыка. Кто-то — либо что-то — тихонько играл и напевал «Greensleeves»[13]. Мелодию, прекрасно сочетающуюся с временем и местом.

Во дворике перед домиком стоял накрытый чистой скатертью стол. На столе расположились блюдечки, чашечки, чайник и бутылка виски Chivas Regal. За столом сидел хозяин, Мартовский Заяц, и его гости: Болванщик, бывающий здесь почти постоянно, и Пьер Дормаус, бывающий здесь — как и вообще где-нибудь — невероятно редко. Во главе же стола сидела темноглазая Алиса Лидделл, с детской непосредственностью развалившаяся в плетеном ивовом кресле и обеими руками державшая чашку. Казалось, ее совершенно не волновал тот факт, что за five о clock whisky and tea[14] присутствуют заяц с неряшливо торчащими усами, коротышка в идиотском цилиндре, жестком воротничке и бабочке в горошек, а также толстенький суслик, который, впрочем, был вовсе и не суслик, а мышь-соня, дремлющий с головой на столе.

Арчи, Мартовский Заяц, увидел меня первым.

— Гляньте-ка, кто идет, — воскликнул он, а тембр его голоса недвусмысленно указывал на то, что чай в этой компании пила только Алиса. — Кто идет-то? Уж не обманывают ли меня мои глаза? Да ведь это, я процитирую Книгу Притчей Соломоновых, благороднейшее из животных с движениями изумительными и шагами благородными.

— Где-то тайно отворили седьмую печать, — подхватил Болванщик, отхлебнув из фарфоровой чашечки что-то, что явно не было чаем. — Вы только гляньте, вот кот бледный, и ад следует за ним.

— Истинно говорю вам, — заметил я без высокопарности, подходя ближе, — вы прямо-таки кимвалы звенящие.

— Садись, Честер, — сказал Мартовский Заяц. — И налей себе. Как видишь, у нас гость. Гость как раз забавляет нас повествованием о приключениях, кои встретили его с момента прибытия в нашу Страну. Уверен, ты тоже послушаешь охотно. Позволь тебя представить.

— Мы уже знакомы.

— Ну конечно, — сказала Алиса, радужно улыбаясь. — Знакомы. Именно он указал мне дорогу к вашему прелестному домику. Это Чеширский Кот.

— Что ты там наплел ребенку, Честер? — пошевелил усами Арчи. — Снова похвалялся красноречием, дабы доказать свое превосходство над другими существами? А, кот?

— У меня есть кошка, — ни к селу ни к городу сказала Алиса. — Мою кошку зовут Дина.

— Ты уже говорила.

— А этот кот, — Алиса бестактно указала на меня пальцем, — иногда исчезает, к тому же так, что остается только висящая в воздухе улыбка. Бр-р-р, кошмар.

— Ну, не говорил я? — Арчи приподнял голову и поставил торчком уши, украшенные приставшими к ним травинками и колосками пшеницы. — Похвалялся! Как всегда!

— Не судите, — проговорил Пьер Дормаус совершенно трезво, не отрывая головы от скатерти, — дабы судимы не были.

— Замолкни, мышь! — махнул лапой Мартовский Заяц. — Спи и не встревай.

— А ты продолжай, продолжай, дитя мое, — поторопил Болванщик. — Мы с удовольствием послушаем рассказ о твоих приключениях, а время торопит.

— И еще как, — буркнул я, глядя ему в глаза. Арчи пренебрежительно прыснул.

— Сегодня среда, — сказал он. — Мэб и Les Coeurs играют в свой идиотский крокет. Спорю, они еще ничего не знают о нашей гостье.

— Ты недооцениваешь Радэцки.

— Повторяю, у нас есть время. Посему используем его. Такие забавы не каждый день выпадают.

— И что же вы, если можно спросить, находите тут забавного?

— Сейчас увидишь. Ну, дорогая Алиса, рассказывай. Мы обращаемся в слух.

Алиса Лидделл обвела нас любопытным взглядом темных глаз, словно ожидая, что мы и верно во что-нибудь обратимся.

— Так на чем же я остановилась? — задумалась она, не дождавшись метаморфозы. — Ага, вспомнила. На пирожках, тех, на которых была надпись «Съешь меня», очень красиво выложенная коринками на желтом креме. Ах, какие же это были вкусные пирожки! Ну прямо-таки волшебный у них был вкус! И они в самом деле были волшебными. Стоило мне съесть кусочек, и я начала расти. Я, сами понимаете, испугалась... И быстренько откусила от другого пирожка, тоже очень вкусного. И тут же начала уменьшаться. Вот такие это были чары, ха! Я могла становиться то большой, то маленькой, могла съеживаться, могла растягиваться. Как хотела. Понимаете?

— Понимаем, — сказал Болванщик и потер руки. — Ну-с, Арчи, твоя очередь. Мы слушаем.

— Все яснее ясного, — надменно оповестил Мартовский Заяц. — У бреда просматривается явный эротический подтекст. Поедание пирожков есть выражение типично детских оральных грез, базирующихся на пока еще дремлющем сексуализме. Лизать и причмокивать не размышляя — это типичное поведение периода полового созревания, хотя, следует признать, миру известны такие индивидуумы, которые из этого возраста не вышли до самой старости. Что же до вызванного якобы съедением пирожка сокращения и растяжения — то, думаю, я не буду первооткрывателем если напомню миф о Прокрусте и прокрустовом ложе. Речь идет о подсознательном желании приспособиться, принять участие в мистерии инициации и присовокуплению к миру взрослых. Имеется здесь также и сексуальная база. Девочка желает...

— Так вот в чем суть вашей забавы, — не спросил, а отметил я. — В психоанализе, цель которого понять, каким чудом она здесь оказалась. Сложность, однако, состоит в том, что у тебя, Арчи, все зиждется на сексуальности. Впрочем, это типично для зайцев, кроликов, ласок, куниц, нутрий и прочих грызунов, у которых только одно на уме. Однако повторяю свой вопрос: что в этом забавного?

— Как в каждой забаве, — сказал Болванщик, — забавным является забивание скуки.

— А тот факт, что кого-то это не забавляет, ни в коей мере не доказывает, что этот кто-то есть существо высшее, — буркнул Арчи. — Не ухмыляйся. Честер, никого ты здесь не обольстишь своей ухмылкой. Когда ты наконец поймешь, что, умничай ты сколько душе угодно, никто из присутствующих не отдаст тебе божеских почестей. Мы не в Бубастисе[15], а в Стране...

— Стране Волшебства? — вставила Алиса, оглядываясь на нас.

— Чудес, — поправил Болванщик. — Страна Волшебства — это Faerie. А здесь Wonderland. Страна Чудес.

— Семантика, — пробормотал над скатертью Дормаус. Никто не обратил на него внимания.

— Продолжай, Алиса, — поторопил Болванщик. — Что было дальше, после пирожков?

— Я, — заговорила девочка, поигрывая ручкой чашки, — очень хотела отыскать того белого кролика в жилетке, ну, того, у которого были еще перчатки и часы на цепочке. Я подумала, что если его отыщу, то, может быть, попаду и к той норе, в которую свалилась... И смогу по ней вернуться домой.

Мы молчали. Этот фрагмент не требовал пояснений. Среди нас не было никого, кто не знал бы, что такое и что символизирует черная нора, падение, долгое бесконечное падение. Не было среди нас такого, кто не знал бы, что во всей Стране нет никого, кто хотя бы издалека мог напоминать белого кролика в жилетке, с часами и перчатками.

— Я шла, — тихо продолжала Алиса Лидделл, — по цветущей лужайке и вдруг поскользнулась, потому что лужайка была мокрой от росы и очень скользкой. Я упала. Сама не знаю как, но вдруг шлепнулась в море. Так я думала, потому что вода была соленой. Но это вовсе не было море. Понимаете? Это была огромная лужа слез. Потому что раньше-то я плакала, очень сильно плакала... Так как испугалась и думала, что уже никогда не найду ни того кролика, ни той норы. Все это разъяснила мне одна мышка, которая плавала в той же луже, потому что, как и я, тоже случайно попала в нее. Мы вытащили друг дружку из этой лужи, то есть немножко мышка вытащила меня, а немножко я вытащила мышку. Она, бедненькая, вся была мокрая, и у нее был длинный хвостик... Алиса замолчала, а Арчи глянул на меня с превосходством.

— Независимо от того, что думают об этом всякие там коты, — проговорил он, выставляя на всеобщее обозрение два желтых зуба, — хвост мыши есть фаллический символ. Этим объясняется, кстати сказать, панический ужас, охватывающий при виде мыши некоторых женщин.

— Нет, вы и впрямь спятили, — убежденно сказала Алиса. Никто не обратил на нее внимания.

— А соленое море, — съехидничал я, — возникшее из девичьих слез, это, разумеется, доводящая до рыданий страсть по пенису? А, Арчи?

— Именно так! Об этом пишут Фрейд и Беттельгейм. В данном случае особенно уместно привести Беттельгейма, поскольку он занимается детской психикой.

— Мы не станем, — поморщился Болванщик, наливая виски в чашки, — приводить сюда Беттельгейма. Да и Фрейд тоже пусть себе requisat in pace[16]. Этой бутылки нам только-только хватит на четверых, comme il faut[17], никто нам тут больше не нужен. Рассказывай, Алиса.

— Позже... — задумалась Алиса Лидделл. — Позже я случайно натолкнулась на лакея. Но когда присмотрелась получше, оказалось, что это не лакей, а большая лягушка, выряженная в лакейскую ливрею.

— Ага! — обрадовался Мартовский Заяц. — Вот и лягушка! Земноводное влажное и склизкое, кое, будучи раздражено, раздувается, растет, увеличивается в размерах! Так чего это символ, как вам кажется? Пениса же! Вот чего!

— Ну конечно, — кивнул я. — А чего же еще-то? У тебя все ассоциируется с пенисом и задницей. Арчи.

— Вы чокнутые, — сказала Алиса. — И вульгарные.

— Конечно, — подтвердил Дормаус, поднимая голову и сонно глядя на нас. — Каждому известно. Ох, а она все еще здесь? За ней еще не пришли?

Болванщик, явно обеспокоенный, оглянулся на лес, из глубин которого долетали какие-то потрескивания и хруст. Я, будучи котом, слышал эти звуки уже давно, еще прежде, чем они приблизились. Это не были Les Coeurs, это была ватага блуждальниц, разыскивающих в траве чего бы поесть.

— Да, да, Арчи. — Я и не думал успокаивать Зайца, который тоже слышал хруст и испуганно наставил уши. — Тебе надобно поспешить с психоанализом, иначе Мэб докончит его за тебя.

— Так, может, ты докончишь? — пошевелил усами Мартовский Заяц. — Ты как существо высшего порядка знаешь назубок механизмы происходящих в психике процессов. Несомненно, знаешь, как получилось, что умирающая дочка декана колледжа Крайст-Черч, вместо того чтобы отойти в мире, не пробуждаясь от тяжкого сна, блуждает по Стране?

— Крайст-Черч? — Я сдержал удивление. — Оксфорд? Который год?

— Тысяча восемьсот шестьдесят второй, — буркнул Арчи. — Ночь с седьмого на восьмое июля. Это важно?

— Не важно. Подытожь свой вывод. Ведь он у тебя уже готов?

— Конечно.

— Сгораю от любопытства.

Болванщик налил. Арчи отхлебнул, еще раз глянул на меня гордо, откашлялся, потер лапы.

— Здесь мы имеем дело, — начал он торжественно и высокомерно, — с типичным казусом конфликта ид, эго и суперэго. Как известно уважаемым коллегам, в человеческой психике ид связан с тем, что опасно, инстинктивно, грозно и непонятно, что увязано с невозможностью сдержать тенденцию к бездумному удовлетворению стремления к приятному. Упомянутое бездумное подчинение инстинктивному данная особа пытается — как мы только что наблюдали — бездумно оправдать воображаемыми инструкциями типа «выпей меня» или «съешь меня», что — разумеется, ложно, — должно бы изображать подчинение ид контролю рационального эго. Эго же данной особы есть привитый ей викторианский принцип реальности, действительности, необходимости подчиняться наказам и запретам. Реальность есть суровое домашнее воспитание, суровая, хоть внешне цветистая реальность «Young Misses Magazine»[18], единственного чтива этого ребенка.

— Неправда! — крикнула Алиса Лидделл. — Я еще читала «Робинзона Крузо». И сэра Вальтера Скотта.

— Назло всем этим, — Заяц не обратил внимание на ее выкрик, — безрезультатно пробует возвыситься неразвитое суперэго вышеназванной и — sit licentia verbo[19] — наличествующей здесь особы. Меж тем суперэго, даже зародышевое, является решающим в вопросе способности к фантазированию. Поэтому-то оно пытается перевести происходящие процессы в картины и образы. Vivera cesse, imaginare necesses est[20], если уважаемые коллеги позволят мне воспользоваться парафразой...

— Уважаемые коллеги, — сказал я, — скорее позволят себе сделать замечание, что вывод, хоть в принципе теоретически правильный, ничего не объясняет, а посему представляет собою классический случай академической болтологии.

— Не обижайся, Арчи, — неожиданно поддержал меня Болванщик. — Но Честер прав. Мы по-прежнему не знаем, каким образом Алиса оказалась здесь.

— Потому как тупые вы оба! — замахал лапами Заяц. — Я же говорю: ее занесла сюда переполненная эротизмом фантазия! Ее страхи! Возбужденные каким-то наркотиком скрытые метания...

Он осекся, уставившись на что-то у меня за спиной. Теперь и я услышал шум перьев. Услышал бы раньше, если б не его болтовня.

На столе, точнехонько между бутылкой с виски и чайником, опустился Эдгар. Эдгар — ворон здешних мест. Эдгар много летает и мало болтает. Поэтому в Стране он всем служит в основном в качестве курьера. На этот раз было так же, Эдгар держал в клюве большой конверт, украшенный разделенными короной инициалами «MR»[21].

— Чертова банда, — шепнул болванщик. — Чертова банда показушников.

— Это мне? — удивилась Алиса. Эдгар кивнул головой, клювом и конвертом.

Алиса взяла было конверт, но Арчи бесцеремонно вырвал его у нее из рук и сломал печать.

— Ее королевское величество Мэб и т.д. и т.п., — прочитал он, — приглашает тебя принять участие в партии крокета, которая будет иметь место быть...

Он взглянул на нас.

— ...сегодня... — Он пошевелил усами. — Итак, они узнали. Чертов нетопырь разболтал, и они узнали.

— Чудесно! — Алиса Лидделл захлопала в ладоши. — Партия в крокет! С королевой! Можно идти? Было бы невежливо опоздать.

Болванщик громко кашлянул. Арчи повертел письмо в лапах. Дормайс захрапел. Эдгар молчал, распушив черные перья.

— Задержите ее здесь, сколько удастся, — неожиданно решил я и встал. — Я скоро вернусь.

— Не дури, Честер, — буркнул Арчи. — Ты ничего не сделаешь, даже если доберешься до места, в чем я весьма сомневаюсь. Мэб о ней знает и не позволит ей уйти. Ты ее не спасешь. Возможности, прямо сказать, нулевые.

— А может, поспорим?

Ветер времени и пространства все еще шумел у меня в ушах и ерошил шерсть, а земля, на которой я стоял, ни за что на свете не желала перестать трястись. Однако равновесие и жестокая реальность быстро и эффективно вытеснили horror vacui[22], сопровождавшую меня несколько последних минут. Тошнота, правда, неохотно, но отступала, глаза понемногу привыкали к Евклидовой геометрии.

Я осмотрелся.

Сад, в который я попал, был истинно английским, то есть заросшим и запущенным сверх всякой возможности. Откуда-то слева отдавало болотцем и то и дело слышалось короткое кряканье, из чего я сделал вывод, что есть здесь и прудик. В глубине сада поблескивал огнями увитый плющом фасад небольшого двухэтажного дома.

В принципе я был уверен в своем, то есть в том, что попал в соответствующее место в соответствующее время. Но предпочитал удостовериться.

— Есть тут кто-нибудь, черт побери? — нетерпеливо спросил я.

Ждать пришлось недолго. Из тьмы возник рыжий в полоску тип. На хозяина сада он не походил, хотя усиленно старался походить. Глупцом он не был. Совершенно явно ему еще в котеночном возрасте привили немного манер и savoi-vivre[23]. Увидев меня, он вежливо поздоровался, присел и охватил лапы хвостом. Да, хотел бы я увидеть кого-либо из вас, людей, так же спокойно реагирующих на появление существа из вашей мифологии. И демонологии.

— С кем имею удовольствие? — спросил я кратко и бесцеремонно.

— Рассет Фиц-Рурк Третий, ваша милость.

— Это, — движением уха я показал, что имею в виду, — разумеется, Англия.

— Разумеется.

— Оксфорд?

— Действительно.

Стало быть, я попал. Утка, которую я слышал, вероятно, плавала не в пруду, а по Темзе либо Червеллу. А башня, которую видел во время посадки, была Carlax Tower[24]. Проблема, однако, в том, что Carlax Tower выглядела точно так же во время моего предыдущего визита в Оксфорд, а было это в 1645 году, незадолго до битвы под Несби[25]. Тогда, помнится, я советовал королю Карлу бросить все к чертовой матери и бежать во Францию.

— Кто в данный момент правит Британией?

— В Англии — Мерлин из Гластонбери. В Шотландии...

— Я не о котах спрашиваю, глупец.

— Простите, ваша милость. Королева Виктория.

Повезло. Хотя, с другой стороны, баба правила шестьдесят четыре года, с 1837-го по 1901-й, так что не исключено было, что я малость перескочил либо недоскочил. Конечно, можно было напрямую спросить рыжика о дате, но это не для меня, сами понимаете. Готов признать, что я не всеведущ. Но престиж, как говорится, liber alles[26].

— Кому принадлежит дом?

— Венере Уайтблэк... — начал он, но тут же поправился: — То есть человеческий хозяин дома — декан Генри Джордж Лидделл.

— Дети есть? Я спрашиваю не о Венере Уайтблэк, а о декане Лидделле.

— Три дочери.

— Которую зовут Алиса?

— Среднюю.

Я украдкой перевел дыхание. Рыжик тоже. Он был уверен, что я не расспрашиваю, а экзаменую.

— Весьма обязан, сэр Рассет. Удачной охоты.

— Благодарю, ваша милость.

Он не ответил пожеланием удачной охоты. Знал легенды. Знал, какого рода охоту может означать мое появление в его мире.

Я проходил сквозь ограды, сквозь стены, оклеенные кричащими обоями в цветочек, сквозь штукатурку, сквозь мебель. Я проходил сквозь голоса, шепоты, вздохи и стенания. Я прошел через освещенную living room[27], в которой декан и деканша Лидделлы беседовали с худощавым сутуловатым брюнетом с буйной шевелюрой. Я отыскал лестницу, миновал две детские спальни, дышавшие молодым, здоровым сном. А около третьей спальни наткнулся на Стражницу.

— Я пришел с миром, — быстро сказал я, отступая перед предостерегающим шипением, клыками, когтями и яростью. — С миром!

Лежащая на пороге Венера Уайтблэк прижала уши, наградила меня очередной волной ненависти и тут же приняла классическую боевую позу.

— Осторожней, киска!

— Apage![28] — прошипела она, не меняя стойки. — Прочь! Ни один демон не переступит порога, на котором я лежу!

— Даже такой, — нетерпеливо бросил я, — который назовет тебя Диной?

Она вздрогнула.

— Уйди с дороги, — повторил я, — Дина, кошка Алисы Лидделл.

— Ваша милость? — неуверенно взглянула она на меня. — Здесь?

— Я хочу войти. Сдвинься с порога. Нет-нет, не уходи. Войди вместе со мной.

В комнатке, в соответствии с обычаями эпохи, стояло столько мебели, сколько удалось втиснуть. Стены и здесь были оклеены обоями с чудовищным цветочным мотивом. Над комодиком висела не очень удачная графика, изображающая, если верить подписи, некую мистрис Уэст в роли Дездемоны. А на кроватке лежала Алиса Лидделл без сознания, в поту и бледная как призрак. Она бредила так сильно, что в воздухе над ней я чуть ли не видел глазами воображения красные черепицы домика Зайца и слышал «Greensleeves».

— Они катались на лодке по Темзе, она, ее сестры и сэр Чарлз Лютвидж Доджсон. — Венера Уайтблэк упредила мой вопрос. — Алиса упала в воду, озябла, и у нее поднялась температура. Приходил врач, прописал разные лекарства, давали ей и из домашней аптечки. По невнимательности между лекарствами оказалась бутылочка лауданума[29]. И она ее выпила. С тех пор и лежит в таком вот состоянии.

Я задумался.

— А безответственный Чарлз, это тот мужчина с шевелюрой пианиста, что беседует с деканом Лидделлом? Проходя через гостиную, я воспринял излучаемые им мысли. Чувство вины.

— Да, это именно он. Друг дома. Преподаватель математики, но в остальном вполне приличный тип. И я не назвала бы его безответственным. Он не виноват в том, что произошло в лодке. Случай, от которого никто не застрахован.

— Он часто бывает рядом с Алисой?

— Часто. Она его любит. Он ее любит. Когда смотрит на нее, мурлычет. Придумывает и рассказывает малышке всяческие необыкновенные истории. Она это обожает.

— Ага, — пошевелил я ухом. — Необыкновенные истории. Фантазии. И лауданум. Ну, так мы на месте. Теперь понятно, откуда они растут. Впрочем, хватит об этом. Подумаем о девочке. Я желаю, чтобы она выздоровела. Да поскорее.

Кошка прищурила зеленые глаза и ощетинила усы, что у нас, котов, означает безбрежное изумление. Однако она быстро взяла себя в лапы. И смолчала. Она знала, что спрашивать о причинах моего желания было бы крупной бестактностью. Знала также, что я не ответил бы на такой вопрос. Ни один кот не отвечает на такие вопросы. Мы всегда делаем что хотим и не привыкли объясняться.

— Я желаю, — настойчиво повторил я, — чтобы болезнь покинула мисс Алису Лидделл.

Венера присела, поморгала, пошевелила ухом.

— Это ваше право, князь, — мягко сказала она. — Я... я могу только поблагодарить... за честь. Я люблю этого ребенка.

— Это не была честь. Так что не благодари, а берись за работу.

— Я? — Она чуть не подскочила от изумления. — Я Должна ее лечить? Но это же обыкновенным кошкам запрещено! Я думала, что ваша милость соблаговолите сами... К тому же я не сумела бы...

— Во-первых, в мире нет обыкновенных кошек. Во-вторых, я могу нарушать любые запреты. Настоящим — нарушаю. Берись за дело.

— Но... — Венера не спускала с меня глаз, в которых вдруг появился испуг. — Но ведь... Если я вымурлыкаю из нее болезнь, тогда я...

— Да, — сказал я пренебрежительно. — Ты умрешь вместо нее.

«Ты, кажется, любишь эту девочку, — подумал я. — Так докажи свою любовь. Может быть, ты считала, что достаточно лежать у нее на коленях, мурлыкать и позволять себя гладить? Укрепляя тем самым всеобщее мнение, что кошки — лживые создания, что они привязываются не к людям, а исключительно к месту?»

Конечно, говорить такие банальности Венере Уайтблэк было ниже моего достоинства. И совершенно излишне. За мной стояло могущество авторитета. Единственного авторитета, который принимает кот. Венера тихо мяукнула, запрыгнула Алисе на грудь, принялась сильно перебирать лапками. Я слышал тихое потрескивание коготков, цепляющихся за дамасковую ткань одеяла. Отыскав нужное место, кошка улеглась и начала громко мурлыкать. Несмотря на явное отсутствие опыта, она делала это идеально. Я прямо-таки чувствовал, как с каждым мурлыком она вытягивает из больной то, что следовало вытянуть.

Разумеется, я ей не мешал. Следил за тем, чтобы не мешал никто другой. Оказалось, правильно делал.

Дверь тихо раскрылась, и в комнату вошел бледный брюнет, Чарлз Лютвидж или Лютвидж Чарлз, я запамятовал. Вошел, опустив голову, полный раскаяния и переполненный жалостью и виной. Тут же увидел лежащую на груди у Алисы Венеру Уайтблэк и сразу же решил, что есть на ком отыграться.

— Эй, ккк... кошка, — заикаясь, начал он. — Брысь! Слезай с кровати ннн... немедленно!

Он сделал два шага, глянул на кресло, на котором лежал я. И увидел меня — а может, не столько меня, сколько мою улыбку, висящую в воздухе. Не знаю, каким чудом, но увидел. И побледнел. Тряхнул головой. Протер глаза. Облизнул губы. А потом протянул ко мне руку.

— А-ну, тронь, — сказал я как можно слаще. — Только тронь меня, грубиян, и всю оставшуюся жизнь ты будешь вытирать нос протезом.

— Кккто ты тааакккой, — заикаясь, начал он. — Кккттто?

— Имя мне — легион, — равнодушно ответил я. — Для друзей я — Бредотиус, princeps potestatis aeris[30]. Я — один из тех, которые кружат, присматриваясь, quaerens quern devored[31]. На ваше счастье, охотимся мы в основном на мышей. Но на твоем месте я б не стал делать из этого поспешных и слишком далеко идущих выводов.

— Это н-н-н. — Он заикнулся, на этот раз так сильно, что у него чуть было глаза не вылезли из орбит. — Это нннеее...

— Возможно, возможно, — заверил я, по-прежнему улыбаясь белозубо и остроклыко. — Стой там, где стоишь, сведи активность до минимума, и я одарю тебя здоровьем. Parole d'honneur[32]. Ты понял, что я сказал, двуногий? Единственное, чем тебе разрешается шевелить, это веки и глазные яблоки. Позволяю также продолжать осторожно вдыхать и выдыхать.

— Нннооо...

— Болтать не позволяю. Замри и молчи, словно от этого зависит твоя жизнь. А она, кстати говоря, зависит.

Он понял. Стоял, потел в тишине, глядел на меня и интенсивно мыслил. Мысли у него были жутко путаные. Не ожидал я таких мыслей у преподавателя математики. В это время Венера Уайтблэк делала свое, а воздух аж вибрировал от магии ее мурлыканья. Алиса пошевелилась, застонала. Кошка успокоила ее, положив легко лапку на лицо. Чарлз Лютвидж Доджсон — я вспомнил, как его зовут, — вздрогнул, увидев это.

— Спокойно, — сказал я сверх ожидания мягко. — Здесь лечат. Это терапия. Наберись терпения.

Он несколько секунд присматривался ко мне.

— Ты ммм... ммоя собственная фантазия, — проворчал он наконец. — Бессмысленно с ттт... тобой разговаривать.

— Ну прямо-таки мои слова.

— Это, — он легким движением руки указал на кровать, — и это... ттт... терапия? Кошачья терапия?

— Угадал.

— "Though this be madness, — проговорилон, очудо, незаикнувшись, — yet there is method in't"[33].

— И это тоже прямо-таки мои слова!

Мы ждали. Наконец Венера Уайтблэк перестала мурлыкать, легла на бок, зевнула и несколько раз прошлась по шкурке розовым язычком.

— Пожалуй, конец, — неуверенно проговорила она. — Я вытянула все. Яд, болезнь и жар. Было еще что-то в костном мозге, не знаю что. Но для верности я и это тоже вытянула.

— Браво.

— Ваша милость?

— Слушаю.

— Я все еще жива.

— Не думаешь же ты, — высокомерно улыбнулся я, — что я позволю тебе умереть?

Кошка зажмурилась в немой благодарности. Чарлз Лютвидж Доджсон, уже долгое время беспокойно следивший за нашими действиями, неожиданно громко кашлянул.

— Говори, — благосклонно разрешил я, подняв на него глаза. — Только не заикайся, пожалуйста.

— Не знаю, что за ритуал здесь осуществляется, — начал он тихо, — но есть вещи на земле и небе...

— Переходи к этим вещам.

— Алиса все еще без сознания.

Ха! Он был прав. Походило на то, что операция удалась. Но только лекарям. Medice, cura te ipsum[34], подумал я. Я не торопился говорить, чувствуя на себе вопросительный взгляд кошки и неспокойный взгляд преподавателя математики. Я просчитывал различные возможности. Одной из них была: пожать плечами и удалиться. Но я уже слишком крепко ввязался в эту историю и теперь отступать не мог. Бутылка, на которую я поспорил с Зайцем, конечно, одно дело, но престиж...

Я усиленно размышлял. Мне помешали.

Чарлз Лютвидж вдруг подпрыгнул, а Венера Уайтблэк напружинилась и резко подняла голову. На выкрутасах викторианских обоев заплясала быстрая, юркая тень.

— Хааа-хааа! — запищала тень, кружась вокруг жирандоля. — А нет ли у котов аппетита на летучих мышей?

Венера прижала уши, зашипела, выгнула спину, яростно фыркнула. Радэцки предусмотрительно повис на абажуре.

— Честер! — закричал он с высоты, расправив одно крыло. — Арчи велел передать, чтобы ты поспешил! Дело скверно! Les Coeurs забрали девочку! Поспеши, Честер!

Я выругался очень грубо, но по-египетски, так что никто не понял. Кинул взгляд на Алису. Она дышала спокойно, на ее лице появилось что-то вроде румянца. Но, черт побери, она так и не приходила в себя!

— Она все еще видит сон, — открыл Америку Чарлз Лютвидж Доджсон. — И боюсь, это не ее сон.

— Я тоже боюсь, — глянул я ему в глаза. — Но сейчас не время теоретизировать. Необходимо вырвать ее из горячки прежде, чем дело примет необратимый характер. Радэцки! Где сейчас девочка?

— На лужайке Страны Чудес! — проскрипел Радэцки. — На крокетном поле. С Мэб и Les Coeurs!

— Летим!

— Летите! — Венера Уайтблэк выпустила когти. — А я буду здесь ее сторожить.

— Минутку. — Чарлз Лютвидж потер лоб. — Я не все понимаю... Не знаю, куда и зачем вы собираетесь лететь, но... Пожалуй, без меня вы не обойдетесь... Именно я должен придумать окончание этой истории. А чтобы это сделать... By Jove![35] Я должен пойти с вами.

— Да ты шутишь, — фыркнул я. — Сам не знаешь, что говоришь.

— Знаю! Это моя собственная фантазия.

— Уже нет.

Продолжение в комментах

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Человек человеку - кот



Кошки становились главными героями и в фэнтези, и в мистике, и в классической научной фантастике...
Перед вами - ПЕРВЫЙ ОТЕЧЕСТВЕННЫЙ СБОРНИК "кошачьей" фантастики, составленный признанным знатоком жанра Андреем Синицыным. Сборник, в котором объединили усилия как молодые и талантливые авторы, так и признанные мастера!

Содержание

Дмитрий Байкалов Вторжения не будет!
Андрей Балабуха Туда, где растет трава
Дмитрий Биленкин Исключение из правил
Владимир Михайлов Игра в звуки
Олег Дивов К10Р10
Андрей Плеханов Человек человеку - кот
Александр Громов Толстый, ленивый, смертельно опасный
Владимир Васильев Триста девятый раунд
Сергей Лукьяненко Купи кота
Евгений Лукин Спасатель
Леонид Кудрявцев День рождения кота
Юлий Буркин Дикая тварь из дикого леса
Александр Борянский Одинокий Воин
Сергей Вольнов Желанная
Дмитрий Володихин Популяция хитрых котов
Леонид Каганов Мои беседы с папой
Игорь Федоров Кошачья жизнь
Александр Зорич О, сергамена!
Елена Власова Вторая жена императора
Виталий Каплан Корона

читать или скачать

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Мартовские коты. Сборник



Звезда рунета, автор нескольких успешных книг, редактор сборника ЖЖout, Марта Кетро очень любит кошек - за то, что они делают дом уютнее, а жизнь - гармоничнее. Она, в частности, рассказывает такую историю: "Как-то раз Бог увидел мышь и кинул в нее своей рукавицей, которая тут же превратилась в кошку. Я вдруг поняла, что чувствует человек, который гладит кота - он ощущает тепло Божьей руки, ни много, ни мало".
читать или скачать

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Р.Брэдбери "КОШКИНА ПИЖАМА"

Не каждую ночь, когда едешь вдоль Миллпасс по Девятому шоссе в Калифорнии, ожидаешь заметить посреди дороги кота.
Коли на то пошло, не каждый вечер такой кот вообще выходит на пустынное шоссе, тем более если этот кот, по всей вероятности, брошенный котенок.
Тем не менее это маленькое существо сидело на дороге, деловито умываясь, в тот момент, когда случилось два события.

Машина, на большой скорости ехавшая на восток, внезапно затормозила и остановилась.
Одновременно у кабриолета, мчавшегося с еще большей скоростью на запад, чуть не лопнули шины, когда он затормозил и встал как вкопанный.
Дверцы обеих машин одновременно шумно распахнулись.
Котенок сидел, не обращая никакого внимания на то, что с одной стороны застучали высокие каблучки, а с другой — грубые ботинки для гольфа.
Чуть не столкнувшись над умывающимся котенком, одновременно наклонились и протянули к нему руки красивый молодой человек и более чем привлекательная молодая женщина.
Обе руки одновременно прикоснулись к котенку.

Это был теплый, круглый, черный как ночь усатый комочек, из которого смотрели два огромных желтых глаза и высовывался розовый язычок.
Котенок изобразил на мордочке запоздалое удивление, когда оба путешественника с изумлением посмотрели на то место на теле котенка, которого коснулись их руки.

— О, как вы смеете! — вскричала молодая женщина.
— Смею что? — вскричал молодой мужчина.
— Отпустите моего котенка!
— С каких это пор он ваш?
— Я первая к нему подошла.
— Мы подошли одновременно, ничья.
— А вот и нет.
— А вот и да.

Он потянул котенка за заднюю часть, она за переднюю, и вдруг котенок мяукнул.
Оба выпустили его из рук.
В тот же миг они снова схватили прелестное существо, на сей раз женщина взялась за заднюю часть, а молодой человек за переднюю.
Довольно долго они мерили друг друга взглядом, пытаясь решить, что сказать.

— Я люблю кошек, — наконец заявила она, не выдержав его упорного взгляда.
— Я тоже! — вскричал он.
— Не кричите.
— Никто же не слышит.
Они поглядели в одну сторону дороги, потом в другую. Ни одной машины.
Женщина с удивлением перевела взгляд на котенка, как будто ища в нем какого-то откровения.
— Мой кот умер.
— Мой тоже, — парировал он.
Это несколько ослабило их хватку на теле котенка.
— Когда? — спросила она.
— В понедельник, — ответил он.
— Мой — в прошлую среду, — сказала она.

Они поменяли положение рук на спине крохотного комочка и уже скорее не держали его, а лишь касались.
Повисла неловкая пауза.
— Что поделаешь, — наконец произнес он.
— Да, что поделаешь, — сказала она.
— Простите, — неловко извинился он.
— И вы тоже, — сказала она.
— Так что будем делать? Не можем же мы вечно здесь торчать.
— Похоже, — заметила она, — он обоим нам нужен.

Непонятно к чему, он вдруг сказал:
— Я как-то написал статью для журнала «Кэт Фэнси».
Она посмотрела на него более пристально.
— А я вела кошачье шоу в Кеноше, — сообщила она.

Они снова застыли в мучительном молчании.
Мимо с ревом пронесся автомобиль. Оба отскочили, а когда машина проехала, увидели, что по-прежнему держат в руках прекрасное существо, которое они уберегли от опасности.
Молодой человек посмотрел вдаль на дорогу.
— Там есть закусочная, я вижу огни. Может, выпьем по чашке кофе и обсудим наше будущее?
— Для меня нет будущего без моего котенка, — сказала она.
— Для меня тоже. Давайте. Поезжайте за мной.
Он взял котенка у нее из рук.
Она закричала и потянулась за ним.
— Все в порядке, — сказал он. — Поезжайте за мной.

Она вернулась, села в свою машину и поехала по дороге вслед за ним.
Они зашли в пустой кафетерий, сели в кабинку и посадили котенка между собой на стол.
Официантка бросила на них и котенка беглый взгляд, куда-то отошла, а затем вернулась, с полным блюдцем сливок и, широко улыбаясь, поставила на стол. Они сразу поняли, что имеют дело еще с одной любительницей кошек.
Котенок принялся лакать сливки, а тем временем официантка принесла кофе.

— Ну вот, — произнес молодой человек. — Как думаете, это надолго? Разговор на всю ночь?
Официантка все еще стояла рядом с ними.
— Боюсь, мы скоро закрываемся, — сказала она.
Неожиданно молодой человек предложил:
— Взгляните на нас.
Официантка посмотрела.
— Если бы вы хотели отдать этого котенка одному из нас, — продолжал он, — кому бы вы отдали?
Официантка испытующе оглядела молодых людей и сказала:
— Слава Господу, я не царь Соломон.
Она выписала счет и положила на стол.
— Знаете, есть еще люди, которые читают Библию.
— Здесь есть другое место, куда мы могли бы пойти поговорить? — спросил молодой человек.

Официантка кивнула в сторону окна.
— Дальше по дороге есть гостиница. Можно с животными.
При этих словах молодые люди так и подпрыгнули на месте.
Через десять минут они входили в гостиницу.

Оглядевшись, они увидели, что в баре уже темно.
— Глупо, — сказала она, — что я согласилась прийти сюда ради того, чтобы доказать право на моего же котенка.
— Он еще не твой, — заметил он.
— Но скоро будет, — ответила она и бросила взгляд в сторону конторки портье.
— Не волнуйся, — он показал ей котенка. — Этот котенок будет тебя защищать. Он будет находиться между мной и тобой.
Он отнес котенка к гостиничной конторке, человек за стойкой бросил на них один-единственный взгляд, выложил на журнал постояльцев ключ и протянул авторучку.
Через пять минут они уже наблюдали, как котенок весело носится по ванной в их номере.

— Ты когда-нибудь в лифте, вместо того чтобы говорить о погоде, пробовала рассказать о своем любимом коте? — задумчиво спросил он. — К верхнему этажу попутчики галдят, как безумные.
В этот момент котенок прибежал обратно в комнату.
Он вскочил на кровати и устроился в самой середке подушки. Увидев это, молодой человек заметил:
— Именно это я и хотел предложить. Если во время разговора нам понадобится отдохнуть, пусть котенок лежит посередине, а мы будем лежать в одежде по обе стороны от него и обсуждать наши проблемы. К кому первому котенок придвинется, выбрав тем самым своего хозяина, тот его и получит. Договорились?
— Ты заготовил какой-то трюк? — спросила она.
— Нет, — ответил он. — К кому котенок пойдет, тот и станет хозяином.
Котенок на подушке почти уснул.

Молодой человек придумывал, что бы еще сказать, потому что огромная кровать так и стояла незанятая, если не считать задремавшего на ней зверька. Внезапно его осенило, и он задал вопрос молодой женщине по ту сторону кровати:
— Как тебя зовут?
— Что?
— Ну, если мы собираемся до утра спорить о моем котенке…
— До утра — чушь! До полуночи, может быть. Ты имел в виду, о моем котенке. Кэтрин.
— Что-что?
— Глупо, но меня зовут Кэтрин.
— Уменьшительное можешь не говорить, — чуть не смеясь, сказал он.
— Не стану. А тебя?
— Ты не поверишь. Том. — Он встряхнул головой.
— Я знала дюжину котов с таким именем.
— Я на этом не зарабатываю.

Он попробовал кровать, словно это была горячая ванна, выжидая.
— Можешь стоять, если хочешь, а я, пожалуй…
Он улегся на кровать.
Котенок по-прежнему дремал.
Прикрыв глаза, молодой человек продолжал:
— Ну?
Она сперва села, а затем прилегла на самый краешек, рискуя свалиться.
— Так-то лучше. Ну, на чем мы остановились?
— Мы спорили, кто из нас заслуживает увезти домой Электру.
— Ты уже дала котенку имя?
— Имя неопределенное, основанное на личных качествах, а не на принадлежности к полу.
— Так ты даже не посмотрела?
— И не стану. Электра. Продолжай.
— Что я могу сказать, в свою пользу? Ну что ж…

Его глаза из-под прикрытых век внимательно осматривали комнату.
С минуту он задумчиво глядел в потолок, а затем сказал:
— Знаешь, с котами все так странно получается. Когда я был маленьким, бабушка с дедушкой велели мне и моим братьям утопить приплод котят. Мы все пошли, и братья сделали это, а я не выдержал и убежал.
Воцарилось долгое молчание.
Она посмотрела на потолок и сказала:
— Ну слава богу.
Снова повисла пауза, потом он сказал:
— А несколько лет назад произошло нечто еще более примечательное и не такое печальное. В Санта-Монике я зашел в зоомагазин к поисках котенка. Там было, наверное, штук двадцать или тридцать котят всех мастей. У меня глаза разбежались, а продавщица указала на одного из них и сказала: «А вот этому действительно нужна помощь».
Я посмотрел на кота: он выглядел так, будто его постирали в стиральной машине и отжали в центрифуге. Я спросил: «Что с ним случилось?» А она сказала: «Этот котенок принадлежал человеку, который его бил, поэтому он всех боится».
Я заглянул котенку в глаза и сказал: «Его-то я и возьму».
Я поднял кота — он страшно испугался — и отнес его к себе домой. Дома выпустил, и он сразу бросился вниз по лестнице, спрятался в подвал и ни за что не хотел выходить.
Больше месяца я носил в подвал еду и молоко, пока наконец постепенно не выманил его оттуда. После этого мы стали друзья не разлей вода.
Совсем разные истории, правда?
— Да уж, — сказала она.

В комнате уже было совсем темно и очень тихо. Маленький котенок лежал между ними на подушке, и оба приподнялись, чтобы взглянуть, как он там.
Он спал глубоким сном.
Они лежали, глядя в потолок.
— Мне надо рассказать тебе кое-что, — помолчав, сказала она, — о чем я все не решалась сказать, потому что это звучит как особое обстоятельство в мою пользу.
— Особое обстоятельство? — переспросил он.
— Так вот, — продолжала она, — сейчас у меня дома лежит вещь, которую я скроила и сшила специально для моего котеночка, который умер неделю назад.
— И что это за вещь? — поинтересовался он.
— Это… — сказала она, — пижама для кошки.
— О боже! — воскликнул он. — Ты победила. Этот зверек твой.
— Нет, что ты! — закричала она. — Это нечестно.
— Человек, который сшил пижаму для кота, достоин победы в этом состязании, — заявил он. — Этот человек — ты.
— Я не могу так поступить, — возразила она.
— Я настаиваю, — ответил он.

Долгое время они лежали молча. Наконец она произнесла:
— Знаешь, а ты не такой плохой.
— Не такой плохой, как что?
— Как я подумала про тебя вначале.
— Что такое я слышу? — спросил он.
— Наверное, я плачу, — ответила она.
— Давай-ка поспим немного, — предложил он наконец.
Луна осветила потолок.

Взошло солнце.
Он лежал на своей стороне кровати и улыбался.
Она лежала на своей стороне кровати и улыбалась.
Маленький котенок лежал на подушке между ними.
Наконец, глядя на залитое солнцем окно, она спросила:
— За ночь котенок придвинулся к тебе или ко мне, он указал, кому хочет принадлежать?
— Нет, — ответил с улыбкой Том. — Котенок не придвинулся. А ты — да!

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Стивен Бейкер. КАК ЖИТЬ С КОШКОЙ-НЕВРОТИКОМ (отрывки)

ВВЕДЕНИЕ

А затем Бог создал пушистый комочек, который назвал кошкой. Он посмотрел на свое создание и покачал головой. Нельзя сказать, что получилось именно то, что Он задумал.

Господь поднял комочек в воздух, и тот безвольно свесился с его пальцев. Он опустил его на землю - комочек распростерся, словно блин.

Господь удивился. Он перевернул тельце, вытянув его по длине почти в два раза. А потом скатал в маленький мячик, начал крутить его и мять, как тесто. Существо даже не открыло глаза.

Он стал озадаченно почесывать свою бороду, не зная даже, что делать, - смеяться или плакать. Конечно, Он понял, что его новое создание вряд ли можно считать чудом.

Но для того, чтобы вносить какие-либо правки, времени уже не было - заканчивался семидневный срок.

"Ну ладно, - пожал Он плечами, - всех не победишь".

Не тратя ни мгновения времени попусту, кошка тут же опять свернулась в комочек и уснула.

 

 

 

1. ПОЧЕМУ КОШКИ СТАНОВЯТСЯ НЕВРОТИКАМИ?

Согласно данным последней переписи, приблизительно у 100 процентов кошек невроз.

Причина их невроза достаточно проста. Это вы.

Давайте поговорим об этом подробнее. Кошка любит все, что вас окружает: диван в гостиной, ту пищу, которую вы едите, постель, на которой спите, телевизор. Ей нравится обладать этими вещами наравне с вами. И все равно многие хозяева по ночам занимают на кровати больше места, чем их кошки, и чуть что меняют на пульте дистанционного управления телевизором каналы, не давая кошкам спокойно смотреть. Кроме того, они отказываются предоставлять кошкам место за обеденным столом.

Современная жизнь предъявляет кошкам чрезвычайно жесткие требования.

В наши дни выживают лишь те, кто приспособлен лучше всего. Вот типичный режим дня кошки, которая пытается выжить.

 

4.30 Хозяин (хозяйка), поворачиваясь в постели с боку на бок, будит кошку. 5.05 Хозяин, не пробуждаясь, натягивает одеяло себе на голову - и на кошку, расположившуюся на подушке рядом. Обеспокоенная этой активностью в столь ранний час, кошка начинает искать себе убежище под одеялом. 6.00 Хозяин вновь поворачивается с боку на бок, придавливая кошку. Кошка пронзительно визжит и царапает руку. 6.01 Кошка прячет свои когти. 6.02 Хозяин прогоняет кошку с кровати. Она подпрыгивает как резиновый мячик и смачно приземляется на лицо хозяина. 6.30 – 6.45 Хозяин вытирает с лица кровь и пытается опять уснуть. 7.00 Кошка забирается на дальний край кровати и присваивает себе большую часть одеяла. 7.30 Звенит будильник. Кошка лупит лапой по туалетному столику, чтобы прекратить этот шум. Будильник продолжает звенеть, кошка бросается на него. Звон прекращается. Навсегда. 7.31 Хозяин отправляется в ванную. Кошка запрыгивает на раковину, чтобы посмотреть, как он бреется, а затем - на край ванны, чтобы видеть, как он принимает душ. Когда хозяин начинает петь, кошка с отвращением удаляется. Она возвращается на кровать, чтобы возобновить прерванный сон. 7.40 Хозяин снимает обувь и случайно садится на кошку. 7.41 Кошка засыпает на полу. Хозяин натыкается на нее и падает лицом вниз. Кошка следует за хозяином в гостиную и продолжает спать на диване. 8.15 Хозяин уходит на работу. 9.30 Кошка просыпается и отправляется на кухню завтракать. 9.35 Кошка проходит мимо своей миски, запрыгивает на кухонный стол и тянется к вазе с печеньем. Съедает одно печенье, возвращается в гостиную и продолжает спать. 12.30 Кошка снова делает визит на кухню, чтобы добыть еще одно печенье. 13.30 Кошка перемещается на подоконник, чтобы понаблюдать за птицами. Удовлетворенная, возвращается на диван. 13.45 – 14.30 Кошка точит когти, раздирая обивку дивана, а затем роет нору в ковре. 14.35 Снова отправляется на кухню за печеньем. 14.45 Взбирается по занавескам в гостиной, чтобы потренироваться. В изнеможении опять ложится спать. 18.15 Возвращается хозяин. 18.20 Хозяин смешивает для кошки мясо с подливкой. В этом процессе она не участвует. 18.25 Хозяин предлагает кошке свежую белужью икру. Кошка любезно принимает предложение. 18.40 Хозяин усаживается в кресло, чтобы почитать вечернюю газету. Кошка удобно располагается на развороте газеты. 18.41 Хозяин прогоняет кошку. 18.42 Кошка прыгает на прежнее место. 18.43 Хозяин снова прогоняет кошку. 18.44 Кошка прыгает на прежнее место. 18.45 Хозяин прогоняет кошку и переходит на диван в надежде спокойно почитать свою газету. 18.46 Кошка следует за ним и прыгает к нему на колени. 18.47 Хозяин прогоняет кошку. 18.48 Кошка прыгает на газету, разрывая ее пополам. 18.49 Хозяин швыряет кошку о стену гостиной. Кошка удачно приземляется и нагло усмехается. 18.50 Кошка возвращается на колени хозяина. 18.51 Хозяин встает и отправляется на кухню за сэндвичем. 18.52 Кошка цепляется за его брюки. Хозяин пытается стряхнуть ее. Ему это не удается. 19.15 Хозяин наконец добивается успеха и отдирает кошку от своих брюк. Он садится посмотреть футбол по телевизору. Кошка прыгает ему на плечо и не отрываясь смотрит на сэндвич с ветчиной в руках хозяина. 19.16 Хозяин спрашивает: "Хочешь половину моего сэндвича?" 19.17 Кошка кивает. 19.30 Кошка некоторое время смотрит телевизор, но в конце концов теряет интерес к игре и уходит в спальню. 22.30 Хозяин присоединяется к ней. 22.45 Кошка просыпается и занимает свое место на кровати. 23.30 И хозяин, и кошка засыпают, хотя и не обязательно в таком порядке.

 

НЕДЕЛЬНЫЙ РЕЖИМ КОШКИ Понедельник - Сон и еда Вторник - Сон и еда Среда - Сон и еда Четверг - Сон и еда Пятница - Сон и еда Суббота - Сон и еда Воскресенье - Сон и еда

 

 

Кошки рождаются с закрытыми глазами. Они открывают их приблизительно на шестой день, смотрят по сторонам, а затем опять закрывают глаза на лучшую часть своей естественной жизни.

Охотничий инстинкт играет для домашней кошки столь же важную роль, как еда, сон и просмотр телепередач. В конце концов, в длинном списке ее предков естьдаже саблезубые тигры, поэтому кошка знает, как поддерживать благородные традиции.

Наблюдать за кошкой, подкрадывающейся к воображаемой жертве, - действительно вдохновляющее зрелище. Ничто не ускользнет от ее внимания. Она готова без конца заниматься своим кровавым делом, даже если для этого приходится подвергать опасности собственную жизнь. Мускулы напряжены, хвост дергается, глаза устремлены на жертву. А затем, в точно рассчитанный момент, она безошибочно бросаетсяк цели, издавая леденящий кровь визг.

Ее любимыми - а иногда и единственными - игрушками являются теннисные мячики, домашние растения, золотые рыбки, сигаретные окурки, кубики льда, ваш большойпалец, резиновая мышь и все, что находится в мусорном ведре.

В обществе широко распространено ошибочное мнение об интеллекте кошек по сравнению с интеллектом других животных. Утверждается, будто современной кошке уже нет неообходимости иметь те навыки, которые требовались ее предкам в джунглях,поэтому она вырастает умственно ленивой. Это не так.

Вот убедительное доказательство того, что кошки превосходят людей во всехотношениях.

ЛЮДИ КОШКИ Строение тела Имеют 204 кости Имеют 244 кости Слух Обеспечивается шестью мышцами. Слух человека не способен воспринимать важные высокочастотные сигналы, например звук открывающейся дверцы холодильника. Обеспечивается тридцатью мышцами. Это дает кошке возможность экономить энергию, поворачивая ухо, вместо того чтобы поворачивать всю голову по направлению к источнику звука. Кошка может воспринимать важные высокочастотные сигналы, например звук открывающейся дверцы холодильника. Зрение Плохо видят в темноте. Имеют склонность наталкиваться на вещи, в том числе и друг на друга. Часто моргают. Могут видеть в темноте, особенно если речь идет о ночном перекусе. Могут часами смотреть не мигая. Обоняние Имеют от 5 до 20 миллионов обонятельных клеток, да и те редко используют в целях выживания. Имеют 67 миллионов обонятельных клеток и могут унюхать бутерброд с рыбой на расстоянии нескольких комнат. Мышечная координация Слабая. С трудом взбираются на деревья и шкаф. Отличная координация движений. Никаких трудностей с тем, чтобы взобраться на деревья и шкаф. Позвоночник Гибкость ограниченна. Большинство людей с трудом достают до кончиков своих носков, а некоторым даже приходится наклоняться, чтобы завязать шнурки. Могут касаться своих задних лап кончиком носа, лежа при этом на спине. Никаких проблем с завязыванием шнурков - кошки вообще предпочитают ходить босиком. Шерсть Та шерсть, котрую носят люди, большую часть времени висит у них в шкафах. Многие из их предметов одежды позаимствованы у других животных, например норок, лис и соболей. Естественный мех растет у них на голове, да и то не всегда. Большая часть тела покрыта мехом - причем собственным! Столкнувшись с врагом, кошки могут становиться на задние лапы, это делает их крупнее и внушительней. Голос При выражении мыслей прибегают к многосложным словам и предложениям. Повышение голоса на продолжительный период приводит к хрипоте. Издают меньше звуков, но при этом добиваются того же эффекта. Кошки великолепно поют. Их голоса не становятся хриплыми даже после целой ночи пения. Окрас Бывают только белыми, черными, желтыми и красными. И никакого узора. Бывают самых разнообразных мастей. В том числе имеют окрас с полосками, пятнами, розетками, кольцами и заплатками. Окрас, в целях маскировки, часто соответствует среде обитания, скажем, цвету обивки мебели или обоев. Продолжительность жизни Имеют только одну жизнь. Имеют девять жизней.

 

Большинство хозяев больше своих кошек, особенно когда стоят на ногах, и считают, что в этом положении они производят впечатление.

Кошкам не нравится смотреть снизу вверх, особенно на людей.

 

Смотреть сверху вниз для них более естественно.

 

Как и людям, кошкам иногда нравится карабкаться на стену.
Все отличие состоит в том, что кошки могут это делать.

 

ПОДВЕДЕМ ИТОГИ

1. Неправильно называть кошек домашними. Их еще предстоит приручить.

2. Будьте щедрым по отношению к кошкам. Помните: лучше давать, чем получать.Попросите кошку стать получающей стороной.

3. Величайший дар кошек хозяевам - то, что они дарят им свое присутствие.Этого более чем достаточно.

4. Кошки вас не беспокоят, пока вы кормите их как следует, позволяете спать в своей постели, гладите по спинке тогда, когда им хочется, предоставляете достаточное пространство на диване в гостиной, играете с ними, когда они того пожелают, подолгу разговариваете и проводите с ними все время бодрствования (естественно, их бодрствования).

Продолжение в комментах

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

Шейла Барнфорд "Невероятное путешествие"


Шейла Барнфорд - известная канадская писательница, чьи книги хоть и написаны полвека назад, до сих пор имеют успех у читателей. Писательница прекрасно разбирается в повадках животных, считает своими учителями Э.Сетона-Томпсона и Дж.Кервуда, поэтому ее рассказы полны любви и сочувствия к четвероногим героям.
Герои самой известной книги Шейлы Барнфорд - две охотничьи собаки и сиамская кошка. Эти верные друзья, не выдержав разлуки с хозяином, отправились на его поиски. Они еще не знают, что придется пройти через всю страну, но с первого дня путешествия их девиз - "Один за всех и все за одного!".
Недаром по этой книге был поставлен одноименный фильм.

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

Художественная литература о кошках

[kassid]

С.Лаврова "Кошка до вторника"


Повесть "Кошка до вторника", премированная "Заветной мечтой", рассказывает о похищении злым чародеем соседской чёрной кошки, оставленной на время в сумасбродной большой семье, возглавляемой доброй ведьмой, про которую - ну, что она ведьма и летает на шабаши, то есть на слёты своих товарок, за неимением метлы, на холодильнике - никто не догадывается: ни папа, ни мама, ни дети, ни их школьные друзья-подружки.

Если вам отдали кошку до вторника, знайте - скучать не получится. Бабушке придется лететь на хор на холодильнике. Маленький василиск окосеет от пролитого вина и не сможет окаменить Черного Трубача. А самый обыкновенный мальчишка, от которого уже ничего не ждут, спасет мир от Великого Опреснителя.

@темы: КОТовщина - литература о кошках

---

[kassid]

Какой классный кошачий туалет!

@темы: КОТографии, ЗаКОТовки - воспитание и уход

---

Мебель для кошек

[kassid]

отсюда

@темы: КОТографии, ЗаКОТовки - воспитание и уход, КОТовальня - кошачьи всякости

---

Кошки-знаменитости

[kassid]

Попробуем узнать?
1.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10.

@темы: ПоКОТушки - кошачий юмор, КОТовальня - кошачьи всякости